«У истоков Великой Империи» (к 345-летию со дна рождения Петра I)

Муниципальное бюджетное учреждение культуры
«Централизованная библиотечная система»
города Смоленска
Центральная библиотека города Смоленска
им. Н.С. Клестова-Ангарского
Информационно-библиографический отдел

«У истоков Великой Империи»

(к 345-летию со дня рождения Петра I)

Дайджест

Смоленск 2017

ББК 91.9:63
У11

Составитель
Рафеенкова Е. Н.

Редактор:
Кудрявцева С. В.

«У истоков Великой Империи» (К 345-летию со дня рождения Петра I: дайджест/ Центр. б-ка гор. Смоленска им. Н.С. Клестова-Ангарского; ред. С. В. Кудрявцева; сост. Е. Н. Рафеенкова. – Смоленск: [б.и.], 2017. – 41 с.

Дайджест «У истоков Великой Империи» включает в себя фрагменты текстов публикаций из периодических изданий, отражённых в систематической картотеке статей центральной библиотеки города Смоленска им. Н. С. Клестова-Ангарского.

Издание рекомендовано для широкого круга читателей.

Содержание

К читателям

Петр I — выдающийся государственный деятель, талантливый полководец и флотоводец, участвовавший во многих победных сражениях, благодаря его преобразованиям Россия добилась статуса Великой державы, стала полноправной участницей международных отношений. Сам же император стал для многих образцом государя-реформатора.

Петр Алексеевич Романов — первый император всероссийский, родился 30 мая 1672 года, от второго брака царя Алексея Михайлови-ча с Натальей Кирилловной Нарышкиной, воспитанницей боярина Д.С. Матвеева.

В 10 лет Петр I стал царем, разделив престол со своим другим братом, Иваном. На этом настояла его сестра, царевна Софья, которая фактически и стала управлять страной. Самостоятельно Пётр стал править с 1689 года.

Предлагаем вашему вниманию дайджест «У истоков Великой Империи», при подготовке которого были использованы книжные фонды центральной библиотеки города Смоленска им. Н. С. Клестова-Ангарского. Группировка материала тематическая.

Издание рекомендовано для широкого круга читателей, адресовано лицам старше 12 лет.

Он открыл для нас Петра

(фрагмент интервью с доктором исторических наук,
биографом Петра Великого Н. И. Павленко)

— Николай Иванович, сейчас стала активно изучаться история России XVII века. Появился праздник 4 ноября, связанный с окончанием Смутного времени. В научных кругах обсуждается вопрос о том, начал ли Пётр свои преобразования с чистого листа или же они были подготовлены предшествующим периодом. Скажите, взял ли Пётр что-то от предшествующей эпохи?

— В известной мере предшествующий период подготовил появление Петра, иначе это было бы противоестественно. Тем не менее сами преобразования зависели уже от самого царя. Нельзя не отметить ту решительность, с которой он проводил реформы. Реализация преобразований в значительной степени зависела от воли, умения, способностей Петра и его настойчивости. Конечно, современники были склонны преувеличивать его достижения, это, кстати, вообще особенность любой эпохи. Однако факты подтверждают генеральную мысль о том, что петровские преобразования изменили лицо России. Россия XVII века — это азиатская держава, захолустье Европы, неведомая, загадочная и далёкая страна. Россия после Петра — мощное европейское государство, имевшее международный вес и оказывавшее значительное и всё возраставшее влияние на европейские дела. В истории дореволюционной России не было деятелей, равных по своему масштабу Петру I. Не случайно некоторые дореволюционные историки делили историю России на допетровскую и послепетровскую эпохи. Элементы нового были налицо. Всё изменилось: государственное управление, частная жизнь, культура, повседневный быт. В стране была создана регулярная армия и возник военно-морской флот.

Думаю, предпосылки появления Петра не следует переоценивать.

Вопрос о предпосылках петровских преобразований требует дополнительногоразъяснения. Дело в том, что советская историография руководствовалась тезисом, фактически отрицавшим влияние внешних факторов на историю России и переоценивавшим значение внутренних условий. Они существовали, но не приобретали того значения, которое им придавали советские историки, руководствовавшиеся иронической формулировкой «СССР — родина слонов». В частности, первое заграничное путешествие Петра лишь упоминалось, но его влияние на решимость царя осуществить реформы не раскрывалось. Между тем полтора года пребывания за границей в составе Великого посольства убедили Петра в отсталости России и высоком уровне развития западных стран, располагавших передовой промышленностью, торговлей и военно-морским флотом. За счёт передовых технологий эти государства грабили страны Азии и Африки и укрепляли за их счёт своё благосостояние. Таким образом, это первое заграничное путешествие Петра и стимулировало европеизацию России.

В XVII веке мы видим незначительные, едва заметные зачатки того, что было введено при Петре. Взять, к примеру, учреждение в 1687 году Славяно-греколатинской академии — единственного на тот момент высшего учебного заведения России. Академия выпускала в ос-новном служителей культа и чиновников. При Петре же были созданы Морская академия, Инженерная школа, Ме-дицинское училище, сеть общеобразовательных учебных заведений, где тысячи молодых людей смогли получить образование. По сути, была создана целая система, которой не было прежде.

— На что, по Вашему мнению, следовало бы обратить внимание новым поколениям исследователей Петровской эпохи?

Для Петра и его времени важнейшим элементом была роль государства и роль в нём самого царя. Гениальность царя заключалась в том, что он в стране, где не было ресурсов для осуществления преобразований, всё-таки их осуществил. Государством и на государственные средства стала создаваться промышленность, потом передававшаяся в частные руки. Академия наук, созданная при Петре, также являлась у нас государственным, а не общественным, как в других странах,учреждением. Какую сферу жизни общества петровского времени мы ни возьмём, везде обнаружим огромную роль власти и государства в проводимых преобразованиях. Государство всегда выступало как орган насилия, следовательно, преобразования осуществлялись вопреки внутреннему состоянию общества и его представлениям об окружающем мире.

Чем ближе к современности, тем сложнее найти что-то новое о Петровской эпохе. Но всё-таки новое слово сказать всегда можно. Приведу свой пример. Недавно я подготовил к печати книгу о деле царевича Алексея, она должна увидеть свет в ноябре 2007 года. Казалось бы, всё известно об этом деле. Все основные документы опуб-ликованы ещё до революции. Однако я считаю, что сумел-таки сказать новое слово. Это относится не столько к фактам, сколько к их оценке. Неясен был вопрос со смертью Алексея. В книгах о Петре я осветил этот вопрос недостаточно подробно. Теперь мне удалось исправить этот недостаток. Углубившись в данный сюжет, я пришёл к выводу, что Пётр фактически казнил своего сына, но сделал это довольно своеобразно.

Алексей был посажен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Его пытали, что было бы невозможно без санкции Петра. Гражданским судом Алексей был приговорён к смертной казни, но в то время смертная казнь проводилась публично. Принародно лишать жизни потенциального наследника престола означало подорвать престиж монархии, такой оборот событий был царю не выгоден, поэтому Пётр поступил более изощрённо, он приказал запытать сына. Фактически Алексея убили постоянными пытками. Если для прочих узников предусматривался перерыв между истязаниями, чтобы затянулись раны, то Алексею такого не дали, назначив максимально возможное для здоровья человека наказание — пытку в 25 ударов.

Для Петра государство было важнее сына. Я использовал документы следствия по делу Алексея, причём открылся один очень интересный факт. В 1718 году дело царевича было закрыто в связи с его смертью, однако в 1720 году следствие возобновили. В Суздаль, где в монастыре были заточены первая жена Петра и мать Алексея Евдокия Лопухина, был направлен дьяк. Задачей этого человека было собрать компрометирующие Евдокию сведения о её жизни в монастыре. Было установлено, что в монастыре она носила мирскую одежду, совершала выезды в другие города и монастыри, завела любовника. Очевидно, что Пётр поручил провести дополнительное следствие, чтобы Евдокию дискредитировать. К сожалению, до сих пор ещё не всё ясно в этом деле, так что молодым учёным есть к чему стремиться и над чем работать, даже в рамках достаточно изученной петровской темы.

Ганин, А. Он открыл для нас Петра / А. Ганин // Родина.- 2007.- № 11.- С. 5 – 6.

Пётр I в Смоленске

В фонде Смоленского государственного музея-заповедника есть картина неизвестного художника, изображающая царя-реформатора, первого российского императора Петра I. Картина имеет внушительные размеры, что говорит о ее предназначении изначально укра-шать большое по размеру помещение, к примеру, церемониальный зал дворца или дворянской усадьбы влиятельного сановника. Конечно, хорошо бы знать хотя бы историю ее появления в музее, имя ее владельца, но, увы, достоверно все это установить невозможно.

Картина, которая представляет собой преобразованную копию ранее написанных копий портретов Петра I, не являет собой высокохудожественное произведение, правда, она в силу своего назначения и не должна быть таковой, но, тем не менее, весьма любопытна. Во-первых, само присутствие портрета Петра I такого ранга в Смоленске очень символично, и не только потому, что свидетельствует о влиятельности дворян, чьи усадьбы располагались на территории Смоленской губернии. Во-вторых, являясь, по существу, фантасмагорией, картина в аллегорической форме в полной мере отразила петровское время. Но более всего меня поразила одна деталь картины, с одной стороны, чуждая ей, с другой, исторически оправданная. Это цепь ордена Андрея Первозванного. Она не похожа ни на одну известную, описанную в искусствоведческих документах или изображенную на других портретах цепь.

К сожалению и к удивлению, в Смоленске не было или не сохранилось изображений царя-реформатора, кроме названной картины, а ведь у Петра I были особые отношения со Смоленском. В сере-дине XVII века в Смоленске в Вознесенском женском монастыре воспитывалась юница Наталья Нарышкина под опекой игуменьи Ираиды Куракиной. В возрасте двадцати лет Наталья, дочь полковника смоленских стрельцов, стала женой московского царя Алексея Михайловича, когда тому было уже за сорок. От первого брака с Марией Милославской у Алексея Михайловича была куча детей. Всего лишь пять лет про-должалась семейная жизнь Натальи Кирилловны, но зато она родила Петра Великого.

По свидетельству первого смоленского историка Н.А. Мазуркевича, в 1693 году Петр I приказал построить на территории Вознесенского монастыря каменную двухэтажную церковь (на месте деревянной) и колокольню при ней. Церковь была построена за два года. Во время урагана в августе 1697 года церковь, как и многие другие постройки, в том числе и смоленская крепость, сильно пострадали. По указу Пет-ра I в кратчайшие сроки была исправлена крепостная стена и кровли на житных амбарах и зданиях Вознесенского монастыря. Остальные разрушения, причи-ненные ураганом, были устранены много позже.

Петр I неоднократно посещалСмоленск: в августе 1698 года; январе, марте и июле 1706 года; в январе и октябре 1708 года и т.д. Чаще всего поездки царя были связаны с военными делами. Ис-торики подсчитали, что больше всего войн Русское государство вело при Петре I. И в Смоленске во время своего пребывания царь издавал указы, связанные со стро-ительством военных объектов и подготовкой солдат.

Во время войны со Швецией Смоленск превращается в «укреп-район» и интендантский склад. Когда Петр узнал о том, что Карл XII намеревается захватить Смоленск, он приказывает выделить по смоленским уездам лошадей для артиллерии, а приехав в Смоленск, дает распоряжение князю Долгорукому срочно направить сюда Преображенский полк. Вы-ехав в Дубровну, царь посылает депешу воеводе Смоленска П.С. Салтыкову с приказом направиться к нему со смоленской шляхтой, а Мазепе с конницей - к Минску.

Смоленск был одним из главных мест, откуда Петр I руководил строительством оборонительных сооружений на западных и юго- западных границах России. В 1706 году по указанию Петра на правом берегу Днепра начали строить кронверк - земляное укрепление, защищавшее мост (построен в 1724 году). Под несколькими крепостными башнями царь приказал устроить пороховые погреба, при этом собственноручно сделал рисунок этих хранилищ.

Итак, Петр I был связан со Смо-ленском и делами, и кровным родством. Кстати, упомянутый воевода Петр Салтыков, ставший в 1708 году первым смоленским губернатором, был двоюродным братом Прасковьи Федоровны, жены Ивана Алексеевича, родного брата Петра I. Присутствие го-сударя в Смоленске объяснимо, но как в Смоленске оказался портрет Петра Великого?

В февральском номере журнала, в статье, посвященной атрибуции двух неизвестных картин художественной галереи, я писал о том, что пути смоленских картин, так же как и «пути Господни», не-исповедимы. И прежде, чем перейти к более детальному исследованию портрета Петра I, хочу привести пример из того же времени - рубежа веков, эпохи войн и перестройки Русского государства, связанный и с государем, и со Смоленской землей.

В августе 1708 года шведские войска, разгромив польскую армию, подошли к западным границам Русского государства. Передовой отряд русской армии под ко-мандованием князя Михаила Михайловича Голицына под местечком Доброе встретил наступающие войска неприятеля. Из записок И. А. Желябужского: «1708 года августа в 30 день была за Смоленском баталия: послано от нас 4 батальона тысячи с три, а шведский генерал стоял с пятью тысячами, и бой начался в первом часу, а пришли наши, и с помощью Божьей, те неприятельские полки побиты и многих взяли в полон... И о том в Смоленске был благодарный молебен сентября во 2 день; из пушек была стрельба великая».

За эту победу князь М. М. Голицын от государя получил высшую награду - орден святого Андрея Первозванного. Об этом ордене речь уже шла выше и пойдет не-много позже.

Проиграв сражение, шведы отступили на северо-восток и 9 сентября подошли к переправам у слияния рек Городня и Вихра вблизи села Мигновичи, от которого шла дорога на Смоленск. Русские войска занимали рубеж Кадино - Мигновичи, река Вихра восточнее деревни Раевки. Сражение началось с небольшой стычки, но постепенно переросло в крупную баталию. Во время боя под Карлом XII была убита лошадь, а сам он едва не попал в плен. Шведы потеряли более тысячи человек убитыми и прекратили атаку, так и не захватив переправ.

Командовавший русскими войсками генерал-поручик P. X. Боур доносил Петру: «И король стоял на той стороне переправы с полчаса, а я - на сей стороне. И король строил своих, а я - своих людей. И друг на друга войско смотрело,и стояли столь близко, что можно друг по другу палить из пистолета, а стрельбы не было».

Карл XII не решился на новую атаку и, убедившись, что дорога на Смоленск надежно защищена русскими войсками, повернул на юг. Его войска двинулись на Украину для соединения с гетманом Мазепой. Шведский король не стал дожидаться спешившего к нему на помощь 16-тысячного корпуса генерала А. Левенгаупта с запасами вооружения и продовольствия для всей королевской армии. Петр I воспользовался этой оплошностью, и 28 сентября русские войска у деревни Лесной атаковали шведский корпус. Сражение длилось с полудня до темноты и закончилось полным разгромом шведов, потерявших до 8 тысяч убитыми и весь обоз.

Сражение под Лесной Петр I назвал позже «матерью Полтавской битвы».

В 1717 году Петр I вызвал из Парижа художника Пьера Денни Мартена и дал ему задание: создать живописное полотно, посвященное сражению под Лесной. Фран-цузский художник, пробыв некоторое время в России, вернулся в Европу, где приступил к написанию картины. После завершения работы картина, изображавшая сражение под Лесной, была доставлена в Петербург. А дальше произошло нечто таинственное: картина пропала и не значилась ни в одном из музеев, ни в частных коллекциях.

Спустя какое-то время все решили, что картина безнадежно потеряна. Но неожиданно в 1919 году уполномоченный Музейного отдела Наркомпроса, приехав в город Сычевку, куда была свезена часть картин и других произведений искусства из усадьбы Дуги- но, обнаружил картину «Битва при Лесной». Усадьба Дугино многие годы принадлежала семейству графов Паниных. Как она попала в частную коллекцию графов Паниных, унаследованную князьями Мещерскими, - еще одна загадка.

Однако известно, что граф Никита Панин по заданию Екатерины II занимался покупкой для ее дворцов отечественных и зарубежных произведений искусства. Возможно, картину он получил в дар от им-ператрицы и привез в пожалованное ему имение Дугино.

Таким образом, картина совершила путь из Европы в Петербург, потом оказалась в смоленском селе, а оттуда была перевезена в Москву. Сегодня она хранится в Екатерининском дворце и вместе с другой картиной Пьера Денни Мартена «Полтавская баталия» украшает картинный зал.

Стерлягов, А. Пётр I в Смоленске / А. Стерлягов // Смоленск.- 2011.- № 4.- С. 20 –25.

Революционер на троне

В советских учебниках Пётр — это решительный и последовательный реформатор. По-видимому, именно это слово искажает суть содеянного царём. Он попадает в один ряд с другими достаточно яркими фигурами — Сперанским, Александром II, Столыпиным. Но то, что делал Пётр, по способу действий, по радикальности масштабов было, безусловно, революцией, а сам он — великим революционером.

Могут сказать: при чём здесь революция — история знает многих властителей, тиранов, диктаторов, императоров, зачем смешивать их с бунтовщиками, террористами? Однако Пётр не просто взял власть, не только перестроил государственный механизм и создал империю. Он добился того, что один жизненный уклад сменился другим, а вместо одного правящего класса стал формироваться другой, с иной системой ценностей.

Революция — это радикальная смена элит. И при Петре она, несомненно, произошла — появились новые люди, в том числе много иностранцев. Очень важно, что приближённые к власти, к царю перестают быть его холопами, рабами, а становятся, естественно не сразу, аристократией, причём на только в социальном, но и в культурном смысле.

Если же вспомнить, что при Петре русская знать была невежественна и необразованна, то появление этого тонкого элитарного слоя покажется чудом. А меж тем именно при Петре начала зарождаться интеллигенция. Особо стоит отметить массовую миграцию из Европы — процесс, который, безусловно, спровоцировал Пётр. В двух разных частях света практически одновременно при участии эмигрантов создавались две великие (в будущем) державы — США и Российская империя. Весь XVIII век пассионарии из Европы ехали в Россию потому, что здесь с петровских времён их встречали с распростёртыми объятиями. Несомненно, этот приток квалифицированных кадров, а также присоединённые к России европеизированные остзейские немцы стали мощной движущей силой и одним из источников русских побед следующего века!

Очевидно, что изначально программы преобразований у молодого царя не было. А руководствовался он тем же девизом, что и Наполеон: сначала надо ввязаться в драку... Во многом Петра вела логика войны, необходимость мобилизации имевшихся ресурсов, использование любых методов для достижения результата. В итоге множества частных изменений действительно произошла революция.

Бондарев, В. Революционер на троне / В. Бондарев // Родина.- 2007.- № 11.- С. 25.

Пигмалион, отец Отечества

Великий Пётр, увлечённый идеей всё переиначить, сделать в государстве по-новому, стремился поменять и традиционный образ власти российского царя, и «сущность» своих подданных — создать в России «новых людей». Это был мощный творческий процесс самодержца: привлекались и смешивались разные образцы и идеи власти — античные, биб-лейские, просветительские, монархические и имперские (как отечественного, так и западноевропейского образца). В импера-торском титуле оказались и определения «Великий», равняющее его с другими «Великими», в том числе с Людовиком XIV, и «Всемилостивейший», то есть наделяющий подданных своей милостью, и «Отец Отечества». Обращение «отец», принятое для священства, устанавливало «новое значение царя как духовного отца своей паствы». Наряду с Отцом Отечества возник и образ слуги Отечества, в связи с тем, что свою власть Пётр перестал представлять как исключительно сакральную, Божественную, а стал смотреть на неё также и сточки зрения естественного права. Его очень привлекала книга Самуила Пуффендорфа «О должности человека и гражданина», которую Пётр велел переводить на русский язык и печа-тать в Голландии и которую он настоятельно рекомендовал для обучения своего сына Алексея в «Наказе о воспитании цесаревича». Был в арсенале Петра и многозначный образ творца, создающий новую Россию (как Создатель и как Пигмалион). Излюбленный образ Петра как созидателя новой России подразумевал и создание им «новой породы людей», ибо какая же может быть Россия без россиян?

Эти образы, перечисленные здесь далеко не полно, имеют два вектора направленности: один — возвышающий правителя, подчёркивающий его величие и несравнимость с подданными (творец, герой, триумфатор, Великий), другой, при этом же величии, направленный на контакт с подданными (Отец, Всемилостивейший и др.). Разрушив прежний образ православного государя, Пётр не успел создать напрашивавшийся историческим временем образ Просвещённого правителя. Образ царя-просветителя за Петра успешно создали потомки. Уже в XVIII веке покойный царь стал тем, кто, по словам Ивана Ивановича Бецкого, «создал в России людей...». Известный педагог екатерининской эпохи, конечно, имел в виду «новых», просвещённых людей. Историки XIX века также полагали, что Петру удалось перевоспитание нации. Так, Василий Осипович Ключевский считал, что из всех реформ Петра самой успешной оказалась образовательная, именно потому, что с её помощью удалось создать «нового человека». Он писал, что различные мероприятия Петра «...входили со-ставными частями в один общий план — образить, облицевать русских людей внутри и снаружи по подобию просвещённых народов, дать их наружности, управлению, мышлению и самому общежитию склад, не отчуждающий, а сближающий с европейским миром, с которым историческая судьба связала наш народ».

Современное понимание того же образа «нового человека» вкладывает в него иной, чем предлагал Ключевский, смысл: «Кажется, уже в Петровскую эпоху в нашей стране об-наруживается довольно странный тип человека, сформированного просвещением. Этот тип, с некоторой долей условности, можно назвать «Просвещённым рабом». В самом деле, с самого начала XVIII века в стране появляются образо-ванные (по европейским стандартам) люди. Получив образование на Западе, они возвращаются в своё отечество, чтобы прило-жить свои знания к некоторой полезной деятельности...». Иначе говоря, «проект» Просвещения предполагал воспитание подданных, преданных государству и желающих на него работать, жить и умереть за него.

Сам Пётр не изображал себя философом на троне, образ духовного пастыря также не очень подходил для него, излюбленной ролью Петра была роль Дидакта, учителя нации, и царь понимал её как традиционную для православного наставника. Для того чтобы, как выразился один из современников Петра, А. А. Курбатов, «переполировать» своих подданных, Пётр широко использовал печатную продукцию: переводы западноевропейских и античных сочинений постепенно стали завоёвывать российских читателей. В книге, которая должна была наставить юношество на новое «цивилизованное» поведение в свете — «Юности честное зерцало», — царил полный сумбур са-мых разных советов: и традиционно хри-стианских, и новых, светских.

Помимо книжных поучений Пётр применял универсальный приём, использовавшийся в средневековой Руси как для любого вида обучения, так и для воспитания. Это учение по образцу, копирование образца вплоть до достижения умения его в точности повторить. Духовный учитель должен был быть образцом для своих учеников, его они стремились воспро-извести. «Уча, учи делом, а не словом», иначе говоря, не наставляй ученика словами, а подавай ему пример своими делами. Учитель также должен был «смирять» учеников наказаниями, ибо «молодёжь некрепкая разумом, склонная к неразумности, буйствам и упрямству».

Пётр, приняв на себя роль наставника, не смог найти более действенного воспитательного приёма, чем сделать себя самого образцом поведения для подданных. Суть этого образца достаточно парадоксальна: монарх, будучи наставником своего народа, изображал из себя ученика, человека «учащегося». Служа бомбардиром и моряком, работаяплотником, токарем, зубодраломи проч., Пётр подавал пример ученичества. Он создавал образ ученика-труженика («На троне вечный был работник»), показывая труд добродетелью, а не наказанием (идеал, скорее всего, навеянный протестантской культурой).

Образ Петра, сознательно подающего пример своим подданным, создавался в течение XVIII века в разных литературных жанрах, но особенно — в виде историко-биографического анекдота. В приписываемых Петру высказываниях возможно обнаружить их модификации более позднего времени (так, «Рассказы о Петре Великом» Андрея Нартова сочинялись в 1785-1786 годах, Якоб Штелин опубликовал свои «Анектоды» в том же 1785-м), но именно вариации в разных текстах одного и того же образа говорят о его устойчивости. Вот некоторые из таких текстов: «Видишь, братец, я и царь, да на руках у меня мозоли; а всё оттого: показать вам пример и, хотя б под старость, видеть мне достойных помощников и слуг»; «Врачую тело своё водами, а подданных — примерами; и в том, и в другом исцеление имею медленное...». «Пётр Великий, садя сам дубовые жёлуди... приметя, что один из стоящих тут трудам его улыбнулся, гневно промолвил: «Понимаю. Ты мнишь, не доживу я матёрых ду-бов. Правда, но ты дурак. Я оставляю сим пример, чтоб потомки, делая то ж, со вре- мянем из них строили корабли».

«Царь, по рассказам современников, всеми средствами, в том числе личным примером, побуждал подданных к государственной службе», — отмечает С. А. Мезин, исследуя анекдоты, опубликованные Штелином, и приводит такой рассказ: «Суетной мысли о знатной породе и о заслугах предков посмеивался он при всяком случае: напротив того старался возбудить в сердцах своего дворянства истинное любочестие, снискивать себе по его примеру почести, чины и преимущества пред другими чрез отличные заслуги... Положил за правило, чтобы предпочтение одного перед другим единою только государственною службою было определяемо; и никто бы не имел инаго чина, как приобретённого им в службе».

Создавая свой образ наставника, Пётр одновременно творил и своих подданных в качестве учеников.

Кошелева, О. Пигмалион, отец Отечества / Ольга Кошелева // Родина.- 2007.- № 11.- С. 46 – 48.

«Россию поднял на дыбы…»

30 июля 1705 года Астрахань потряс кровавый бунт, вызванный, как гласит легенда, готовящимся указом Петра I. Как ни нелеп был слух, в него поверили, как поверили бы тогда в России в самое невероятное, исходящее от неистового царя. Потому что уже не раз убеждались: от монарха-реформатора можно ждать чего угодно, и своего он добивался любой ценой.

«Свадебный бунт»

Как гласит легенда, в конце июля 1705 года, в самый разгар петровских преобразований, на астраханском базаре разнёсся слух: будто бы грядёт очередной указ неистового царя, который запретит церковникам освящать браки между православными. А русских девушек будут выдавать исключительно за немцев, которых уже якобы везут из Казани. Тут надо оговориться, что «немцами» в те времена называли всех западноевропейцев - и французов, и англичан, и голландцев.

Слух этот был далеко не первым такого рода. Поговаривали, что царь решил разделить страну на части и отдать их в управление инородцам. Что он мало того, что перенёс празднование Нового года с сентября на январь, как в Европе, задумал совсем перекроить календарь, разделив год на 24 месяца. И даже больше. Что царь - и не царь вовсе, а подменён коварными боярами каким-то иноземцем. Который веру православную хочет уничтожить и русский народ «полатынить».

Серьёзные историки считают, что причиной астраханского восстания стал непомерный налоговый гнёт и злоупотребления местных властей и откупщиков. Торговые суда проходили через город на Каспий и обратно, и с каждого судна взимались подати, иногда превышавшие цену самого груза. Воевода Тимофей Ржевский, как утверждают, все выгодные промыслы отдал в откуп и сам же вошёл в долю. И в то же время урезал содержание стрельцов и придумывал всё новые поборы, такие как налоги на бани, погреба, печи и тому подобное. Но особое недовольство астраханцев вызвало рвение воеводы в исполнении указа Петра о брадобритии и ношении европейской одежды. Как писали горожанев челобитной царю, «у мужска и женска полу платье обрезали не по подобью и обнажали перед народом..., и усы и бороды ругаючи обрезывали с мясом».

Астрахань - южные торговые ворота России - была городом особенным. Через него проходили, а нередко в нём и селились люди самых разных языков и вероисповеданий. Татары, персы и армяне, ногайцы, калмыки и донские казаки - вот неполный перечень соседей и партнёров местных русских - стрельцов, рыбаков и торговцев. Поэтому последние считали себя форпостом православия в этом крае, за веру и обычаи держались крепко. И потому отнеслись крайне насторожённо к появлению здесь«немцев» - офицеров и «начальных людей». И не могли не заметить, что сам царь им благоволил. Ведь офицеру-инородцу жалование платили вдвое большее, чем русскому.

Нелепый слух упал на подготовленную почву. В один день 29 июля, утверждает легенда, было сыграно более ста свадеб, а на следующий день погромом инородцев началось восстание. Эта история известна нам из устных преданий, которые бытовали в Астрахани до конца XIX века, а также из одноимённой повести графа Евгения Салиаса-де-Турнемир, прозванного «русским Александром Дюма». Не только потому, что граф в конце XIX века превосходил популярностью своего французского коллегу, но и из-за того, что, подобно Дюма, черпая свои сюжеты в прошлом, он распоряжался историческими фактами весьма вольно. Историки не нашли документальных подтверждений «свадебной истории». И всё же она вполне могла бы быть в то время. Растерянная, отчаявшаяся, «железною рукою поднятая на дыбы» или вздёрнутая на дыбу, Россия готова была поверить любой нелепице, если речь шла о Петре и иностранцах.

Так или иначе, 30 июля восставшие захватили город, убив воеводу и более 300 офицеров-иностранцев и «начальных людей», и отменили наиболее разорительные налоги. Они создали новые органы власти и продержались больше семи месяцев. И даже задумывали поход на Москву. Но в марте 1706-го посланными царём войсками под командованием графа Шереметева Астрахань была взята. Несмотря на обещанное «прощение вин», 365 участников бунта были жестоко казнены или запытаны до смерти, сотни сосланы. А царь отметил «сию славную викторию» на европейский манер - салютом и фейерверком в столице.

Два лика Петра

В заслугу Петру ставили модернизацию отсталой страны, перевод её в русло европейской культуры, развитие науки и просвещения, создание регулярной армии и флота, укрепление государственности и создание новой, более современной на тот период системы государственного управления. Наконец, при Петре Россия приросла новыми территориями, получила выход к морям и стала империей. Конечно, советские учебники истории рассказывали и о том, какой ценой дались России петровские реформы: и об окончательном закрепощении крестьян, о рабском труде на мануфактурах, о непрекращающихся крестьянских восстаниях в петровские времена, о жесточайших репрессиях, пытках и казнях. И всё же в этом балансе положительныеоценки явно преобладали. Мол, великая цель возвышения России оправдывает средства.

Литература и искусство тоже внесли свой весомый вклад в апологетику Петра. «То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник, он всеобъемлющей душой на троне вечный был работник» - эти слова Пушкина определили трактовку образа великого царя на долгое время. Первый советский фильм о Петре, снятый по роману Алексея Толстого, представил царя, роль которого блестяще исполнил Николай Симонов, как человека неистового, вспыльчивого, но обаятельнейшего, умного и безмерного радеющего за державу. Чем дальше, тем кинообраз Петра становился всё лубочнее, слащавее, пока и вовсе не лишился каких-нибудь недостатков.

Однако из свидетельств современников Петра и трудов многих историков XIX века возникает совсем другой образ, мягко скажем, не очень знакомый нам, воспитанникам советской и постсоветской школы. Этот образ сильно отличается от канонического. Это человек весьма грубых нравов, плохо образованный, склонный к развлечениям низменного толка. Человек крайне неуравновешенный, если не сказать неврастеник, бившийся в припадках в минуты трусости и отчаяния. Алкоголик, проводивший время в увеселениях «всешутейшего и всепьянейшего собора», подбиравший себе приближённых из числа собутыльников. Человек, замучивший в застенках собственного сына Алексея. Тут надо напомнить, что Пётр не пришёл на похороны своего сына Александра и своей матери, предпочтя пьянку с друзьями. Любитель женщин не самого строгого поведения. Наконец, человек с садистическими наклонностями: любитель самолично дёргать людям здоровые зубы клещами и коллекционер мёртвых уродов.

Время Петра - это эпоха чудовищной, почти не имеющей аналогов жестокости. Репрессии, сопровождавшие петровские преобразования, превосходили всё, что было до этого, и касались всех слоёв населения страны. Показательные казни и пытки грозили всякому, кто не то что замышлял что-либо против государства, но просто имел неосторожность высказать что-либо, что можно было трактовать как «непристойные слова». А таким образом дознаватели «приказа тайных дел», созданного Петром, могли трактовать любые слова, касающиеся царя, его приближённых и государственных дел. Любое несогласие с политикой царя, с его мероприятиями расценивалось как «бунт» и государственная измена.

Ирония истории заключается в том, что под внешним флёром «европейскости», насаждённой Петром, скрывалась азиатчина самого грубого толка. С полным пренебрежением к правам, интересам и самой жизни людей, дикими средневековыми казнями и пытками, примитивными методами дознания и рабским трудом. Побрив бороды и укоротив кафтаны, Пётр не сделал русских людей европейцами, если не считать небольшой круг высшей знати.

Не случайно народ в массе своей не понял и не принял устремленияПетра. Это выразилось не только в многочисленных крестьянских восстаниях, но и в первую очередь в упорных слухах о «подмене» царя. Мол, бояре подменили нашего, русского царя на иноземца, который ненавидит всё русское и уничтожает его. Кара за распространение таких слухов была одна - смерть. Но даже мастерам ведомства «князя-кесаря» Ромодановского не удавалось их пресечь.Удивительно, но версия о «подмене» Петра бытует и в наше время среди некоторых историков. Я имею в виду недавно вышедшую книгу Владимира Куковенко «Как подменили Петра I». Автор, анализируя документы и свидетельства современников, пытается доказать, что истинный Пётр, в 19 лет смертельно раненный во время «потешной баталии», действительно, был заменён на двойника, голландского плотника, который затем и правил под именем Петра. Местами аргументы автора выглядят убедительными. Во всяком случае, эта версия способна объяснить некоторые факты биографии Петра, которые выглядят совершенно необъяснимыми. И всё же мне трудно принять это как факт. Слишком много в этом политики: мол, не мог исконно русский человек, сын умнейшего царя Алексея Михайловича, получивший образование у его доверенных лиц, так измываться над русской культурой и верой. Так же рассуждали и люди XVIII века.

Сталин XVIII века

В периоды, когда правили Пётр и Сталин, страна совершила громадный модернизационный рывок и вышла в число передовых держав. В эти периоды вся жизнь страны, судьбы её людей были подчинены интересам государства, всепожирающего Молоха, а в конечном счёте интересам одного правителя и его окружения. На алтарь модернизации были положены жизни огромного числа людей, в большинстве своём случайных. Экономическое развитие было основано на принудительном, рабском труде. Репрессии затронули все слои общества. Поводом для них могла стать любая мелочь, неосторожное слово. Атмосфера страха и доносительства доминировала в обществе, резко выросла роль карательных органов.

Результаты реформ Петра, также, как и сталинской модернизации, были неоднозначными. Об успехах мы говорили. Но модернизация привела к углублению разрыва между слегка европеизированной элитой и огромной массой крестьянства, не принявшей новых веяний. Со временем этот разрыв превратился впропасть. Рабский труд в скором будущем показал свою неэффективность и стал тормозом развития. А тотальное подавление общества государством, апогеем которого стало правление Петра I, остаётся бичом России на все времена.

Чумалов, М. «Россию поднял на дыбы…» / М. Чумалов // Эхо планеты.- 2011.- № 30.- С. 36 – 39.

Книги

1. Богословский, М. М. Пётр Великий: материалы для биографии: т. I: Детство. Юность. Азовские походы, 30 мая 1672 – 9 марта 1697 / М. М. Богословский.- М.: Наука, 2005.- 535 с.
2. Князьков, С. Из прошлого Русской земли. Время Петра Великого / С. Князьков.- М.: Планета, 1991.- 712 с.
3. Молчанов, Н. Н. Дипломатия Петра Великого / Н. Н. Молчанов.- М.: Международные отношения, 1991.- 448 с.
4. Павленко, Н. И. Пётр Великий / Н. И. Павленко.- М.: Мысль, 1990.- 591 с.
5. Павленко, Н. И. Пётр Первый и его время / Н. И. Павленко.- М.: Просвещение, 1989.- 175 с.
6. Россия в эпоху Петра Великого: путеводитель путешественника во времени.- М.: Издательство «Э», 2016.- 320 с.
7. Россия при царевне Софье и Петре I: записки русских людей / Сост. А. П. Богданов.- М.: Современник, 1990.- 445 с.
8. Сахаров, А. Н. Пётр I творец Российской империи / А. Н. Сахаров.- М., 2013.- 32 с.

Статьи из книг

1. Баландин, Р. К. Пётр I / Р. К. Баландин // Баландин, Р. К. Великие русские люди: детство и юность / Р. К. Баландин.- М.: Педагогика-Пресс, 2002.- С. 40 – 45.
2. Иванов, И. М. Петр Великий / И.М. Иванов // Иоанн Грозный. Петр Великий. Меншиков. Потемкин. Демидовы: биографические повествования / Сост. Н. Ф. Болдырев.- Челябинск: «Урал LTD», 1997.- С. 106 – 214.
3. Ключевский, В. О. Жизнь Петра Великого до начала Северной войны. Пётр Великий, его наружность, привычки, образ жизни и мыслей, характер. Пётр Великий среди своих сотрудников / В. О. Ключевский // Ключевский, В. О. Исторически портреты. Деятели исторической мысли / В. О. Ключевский.- М.: Правда, 1991.- С. 151 – 227.
4. Мусский, С. А. Пётр I / С. А. Мусский // Мусский, С. А. 100 великих людей / С. А. Мусский.- М.: Вече,2004.- С. 113 – 119.
5. Сахаров, А. Н. «… На троне вечный был работник» (император Пётр I) / А. Н. Сахаров, // Сахаров, А. Н. Подвижники России: исторически очерки / А. Н. Сахаров, В. Д. Назаров, А. Н. Боханов.- М.: ООО «ТИД «Русское слово – РС», 2006.- С.277 –318.

Статьи из периодических изданий

1. Абсава. Г. Британский яд для русского царя / Г. Абсава // Техника-молодёжи.- 2010.- № 2.- С. 48 – 52.
Версии смерти Петра I.
2. Андреев, И. Пётр I и Карл XII – два портрета в интерьере истории / И. Андреев // Наука и жизнь.- 2005.- № 7.- С. 104 – 113.
3. Балязин, В. О Петре Великом и его преемниках / В. Балязин // История.- 1996.- № 19.- С. 10 – 13.
4. Бестужева – Лада, С. Две невестки Петра Великого / С. Бенстужева-Лада // Смена.- 2009.- № 5.- С. 64 –69.
5. Бестужева – Лада, С. Петровские хроники / С. Бестужева – Лада // Смена.- 2010.- № 12 (приложение).- С. 7 – 18.
6. Бестужева – Лада, С. Тенью мелькнувшая / С. Бестужева-Лада // Смена.- 2013.- № 5.- С. 4 – 19.
Прасковья Фёдоровна (урождённая Салтыкова) – супруга Иоанна V, невестка Петра I.
7. Володарский, Я. Пётр I / Я. Володарский // Вопросы истории.- 1993.- № 6.- С. 59 – 78.
8. Выскочков, Л. Дебош с дамами и питьё непрестанное / Л. Выскочков // Родина.- № 11.- С. 80 – 88.
Пётр I и этикет.
9. Зайцев, Б. Пётр Михайлов был здесь / Б. Зайцев // Эхо планеты.- 1998.- № 21.- С. 26 – 28.
Поездка Петра I в Британию (1698 г.)
10. Иоффе, Г. Загадочное «отдайте всё…». «Завещание Петра» - ложь и правда / Г. Иоффе // Наука и жизнь.- 2012.- № 10.- С. 24 – 31.
11. Кудряшов, К. «Дурной хороший» царь / К. Кудряшов // Аргументы и факты.- 2017.- № 23.- С. 20.
12. Павленко, Н. «… на троне вечный был работник» / Н. Павленко // Наука и жизнь.- 2006.- № 2.- С. 90 – 95.
Преобразования Петра I.

13. Петрухинцев, Н. Дорога к Петербургу / Н. Петрухинцев // Родина.- 2007.- № 11.- С. 7 – 14.
Эпоха Петра I.
14. Стерлягов, А. Пётр Iв Смоленске / А. Стерлягов // Смоленск.- 2011.- № 4.- С. 20 – 25.
15. Филиппов, А. Петровский дебют / А. Филиппов // Известия.- 2002.- 6 авг.
О Петре I.